Библия

Божье послание

человечеству

Христианские темы

Содержание

1

2

3

4

5

(С навигационной панелью Вы можете перелистывать)


Яков Цой - Свидетельство о покаянии


Смертнику помилование Божье

Яков Цой родился 14.03.1973 г. в посёлке Охотске Хабаровского края. После того, когда в 1976 г. сгорел их дом, при котором умерли от ожогов его отец и старший брат, они переехали жить в г. Хабаровск.
В 1997 г. после совершения ряда особо тяжких преступлений суд приговорил его к высшей мере наказания – расстрелу. Верховный суд Российской Федерации оставил приговор без изменения.
Помилование всё же пришло ему, но не от земных судей, а от праведного Судьи всех людей – Бога, о чём Яков рассказывает в своём стихотворении, написанном им с декабря 2008 г. по май 2009 г.).
Приговор до сих пор ещё не приведён в исполнение (2013 год). Яков отбывает наказание в г. Соликамске Пермского края в исправительной колонии особого режима, известной по её неофициальному названию «Белый лебедь».

I. Я родился в обычной советской семье
И был пятым по счёту ребёнком,
С первых дней окружали заботой своей
Оба брата и обе сестрёнки.

Но однажды зимою случился пожар –
Уничтожил огонь нашу хату:
Словно после набега жестоких хазар (тюркоязычный кочевой народ), –
Нет отца и нет старшего брата!

Мама нас поднимала одна четверых
До тех пор, пока в школу пошёл я.
Вышла замуж, но к отчиму я не привык,
И характером с ним не сошёлся.

Потому вырос я во дворе, так сказать,
Вторым домом мне улица стала…
Бесполезно тогда было бить и ругать,
Моё сердце чего-то искало…

II. Помню, как на армейскую службу в «Афган»
Пацанами пойти мы хотели…
Но пришла «перестройка» и, словно дурман,
«Штормовые» года налетели.

В девяностом мне было семнадцать всего,
Когда «занавес» рухнул «железный»,
Закрутило меня, а вокруг никого,
Кто бы мог дать совет мне полезный.

После школы хотел поступить в институт,
Но ума на него не хватило;
Тогда в техникум сдал документы, но тут
Меня также судьба «прокатила».

Поработал на стройке я месяца два.
Штукатурил и был на подхвате,
Но ушёл, потому что был гордым тогда –
Посчитал, будто мало мне платят.

Потому в двадцать два я был глупым юнцом,
Насмотревшийся западных фильмов,
И катился по жизни пустым колесом,
А считал, что всё «круто» и «сильно»…

Рестораны, подружки, веселье рекой,
Лишь бы денег найти – вся забота.
Но в душе пустота, и нет мира с собой…
Моё сердце искало чего-то…

III. Постепенно стеной обступили долги
И нащёлкивал «счётчик» проценты,
А от них никуда, хоть кричи, хоть беги,
Но отдай до последнего цента…

И в итоге арест, и решила судья:
«Расстрелять – как особо опасных!»
Ни подельник, ни я, а лишь мама моя
Стала плакать о нас – о несчастных.

Вот четыре стены, серый пол, потолок,
Тишина в ожидании казни.
Приговор утверждён – виден смерти порог,
И палач вожделеет приказа.

Не пойму ничего: так зачем же я жил,
Разве в мир я пришел своевольно?
Кто, когда, почему за меня всё решил,
И судьбой управляет подпольно?

А быть может, я сам виноват был во всём,
Сам избрал себе путь эгоиста:
Безответственно жил: «да гори всё огнём!..»
Потому ли «сгорел» я так быстро?!

IV. Впрочем, ладно, теперь, что уж локти кусать,
Не вернётся назад ни мгновенье…
Надо мне приготовиться пулю встречать,
Раз уж нет для меня продолженья…

Неожиданно тихо откроется дверь…
Силы будут, конечно, неравны…
Закричу ли, начну ли метаться, как зверь,
Палачам добавляя забавы?..

Ни к чему, не хочу свой уход омрачать,
Да и смысла не вижу я в этом.
Так и так ведь теперь всё равно умирать,
Моя грустная песенка спета…

Интересно, смогу ли ногами пойти,
Иль меня понесут, как калеку?
И на финишной точке земного пути
Сохраню я в себе человека?

Что скажу прокурору я и палачу,
Если будет возможность такая?
Иль угрюмо, подавленно я промолчу
От испуга про всё забывая?

Ладно, дальше посмотрим ещё на чуть-чуть,
Что там будет твориться со мною…
Уловить надо самую главную суть,
Чтобы встретить «старуху с косою».

Стрельнет исподтишка по приказу палач,
Пуля-дура вопьется в затылок…
Полетят и запрыгают весело вскачь
Телеграммы в обгонку посылок…

V. Ну а я, что со мною случится потом?
Будет больно немного, быть может…
А затем, если будет «ничто», словно сон,
Тогда что мою душу тревожит?

Закопают в мешке где-то под номерком,
Как собаку, – без дна, без покрышки.
Через годик-другой я тихонько, тайком
Прорасту деревцом иль травишкой…

Вот и всё вроде бы, что ещё тут мудрить,
Раз потомки мы все обезьяны?!
В школе Дарвина нас заставляли учить,
Хоть теория не без изъяна.

Почему же тогда почти каждую ночь
Мне кошмары ужасные снятся:
То от злых «бандюков» убегаю я прочь,
То за кем-то пытаюсь угнаться…

То стою над обрывом высокой скалы
И меня кто-то в спину толкает,
Или злая толпа, взяв большие колы
Меня ими к земле прибивает…

И при этом сюжеты такие идут,
О которых я даже не слышал;
Так что здесь всё не просто, и люди не врут,
Что под «вышкой» порой «едет крыша».

Не пойму я никак: в чём же смысл бытия?..
Перечитана библиотека…
Но не встретил я там ничего, что меня
Просветило б на счёт человека.

Посчитать невозможно количество книг,
Что прочитаны были ночами,
А в ту главную – Библию – я не «проник»,
Скудноват, знать, ещё был мозгами.

VI. Так искал, размышлял и блуждал в темноте
И бродил бы, – не знаю, как долго,
Но однажды ночною порою во сне
Я увидел свой путь в очах Бога:

Вот качусь я по чёрному жёлобу вниз,
Вижу чётко и всё ощущаю.
То не бред, не кошмар и не мозга каприз,
А какой-то урок получаю…

Докатился до края, на «кóзлы» упал
Вверх лицом и с руками вдоль тела:
Огляделся вокруг – ничего не узнал,
И сознание вбок полетело.

(„кóзлы“ – подставка в виде бруса на ножках,
сбитой крестовиной, на которой пилят дрова.)


На огромной, немыслимой скорости я
Пролетал бесконечные дали,
И нигде никого, ничего не встречал –
Ни души, ни бруска, ни детали…

И тогда до меня совершенно дошло,
Что здесь нет никого и не будет!
Тишина, темнота – одному? Ну и что,
Одиночество тоже погубит.

В тот же миг возвратился на «кóзлы» назад
И понять не могу: что тут делать?
Вдруг смотрю: выступают как роты солдат,
Инструменты – колоть чтоб и резать:

Пилы, ножницы, иглы, ножи, топоры,
Вилки, спицы, копьё боевое…
Всё из тьмы появилось – и не для игры,
Но копье прямо тут – надо мною!

Не успел ничего ещё толком понять,
Как всё это железо явилось, –
Оно вдруг стало резать меня и пырять,
Так рубить, что врагам и не снилось!

Но затмило всю боль боевое копьё:
Оно грудь мне насквозь пробивало,
Со спины выходило, круша внутри всё,
Поднималось – и всё заживало!

Всё конкретно прочувствовал я на себе:
Как ломался хребет и крошился,
И от боли чрезмерной, был словно в огне,
Ожидал, что и ум помутится.

Где же смерть?! Где забвение небытия?!
Сколько так продолжаться всё будет?
Почему не теряю сознание я?
И кто пламя мучений остудит?!

Сквозь страданья и боль пониманье пришло:
«После смерти не будет забвенья!
А мученья твои означают лишь то,
Как глупы все твои рассужденья…»

Как наивен я был, представляя себе,
Что пройти Божий Суд – не проблема!
Ведь считал, что хорошего больше во мне,
Так что: «пусть отдыхает геенна…»

Но открылось, что Бог – далеко не старик,
С облаков наблюдающий Землю,
Он – Творец бытия, Царь царей и владык,
Чьему Слову всё сущее внемлет!

Свят и праведен Он, неподкупен ничем,
И судить всех людей будет строго:
За слова и дела – кто бы ни был бы кем –
Раб иль царь – согрешают все много.

И открылось, что если добро всё собрать,
Что когда-либо сделал я в жизни,
То не хватит грешок даже мелкий убрать,
И нет хода к Небесной отчизне!

Чёрный мрак бесконечности и пустоты
Окружает погибшую душу.
Одиночество полное, выхода нет,–
И никто Божий Суд не нарушит.

Там забвения нет и беспамятства нет,
Совесть там говорит громогласно,
Заглушить её голос – не хватит монет,
И любые молитвы напрасны.

И ни крики, ни слёзы, ни скрежет зубов
Рассказать о мученьях не могут,
Потому что страшнее огня и оков –
Невозможность приблизиться к Богу.

Что же делать теперь? Значит, я обречён?!
Значит, вечно нести наказанье?!
Но пришёл мне ответ: «Можешь быть ты прощён
После искреннего покаянья.

Если бросишь грешить и в неверии жить,
Если Богу вполне покоришься,
Если будешь ты правду святую любить –
То для радости с Ним возродишься!»

VII. В тот же миг я очнулся в своей конуре
И упал вниз лицом на колени.
Так впервые – в далеком сейчас декабре
Я молился без всяких сомнений:

«Боже мой!!! Боже мой!!! Знаешь Ты обо всём!
И грехи все мои знаешь тоже!
Ты прости, что я был, как безумный осёл,
На всю голову был «отморожен»!

Умоляю, прости, что не верил в Тебя
И что маму родную не слушал,
Что любил и лелеял всегда лишь себя
И законы Твои все нарушил!

Ты прости и помилуй, Господь и Творец!
Сам себе я противен и мерзок.
На Тебя уповаю, мой Бог и Отец,
Не вмени прошлой жизни отрезок…

Ты возьми меня в руку Свою, о Господь,
И очисти от зла мою душу,
Помоги мне в себе распознать, побороть
Всю греховность, что губит и рушит…

Умоляю, прости, и остаток всех дней,
Что отмеришь Ты мне в этой жизни,
Я хочу по-иному прожить, чтоб о ней
Не стыдиться в Небесной Отчизне.

Я пойду за Тобой, – хоть куда позови,
Ибо понял, что Свят Ты и Верен,
Всемогущ и Всезнающ, и полон Любви,
И в Тебя я всем сердцем поверил!»

VIII. Так в ночной тишине и один на Один,
Сжав своё одеяло зубами,
Я впервые молился, и мой Господин
Разобрался с моими грехами!

Не заметил, как мир и покой снизошли
В моё новое сердце и душу,
И теперь никакие соблазны земли
Не заставят меня их послушать.

Я уснул и проспал до утра, как сурок,
Все кошмары ушли безвозвратно –
Это я перешёл чудотворный порог:
Кто знаком – тому это понятно.

В первый день новой жизни вошёл, как всегда –
Закурил впредь всего сигарету…
А что это греховно – не знал я тогда,
И не думал бросать гадость эту…

Закурил и, как будто случайно, решил:
«Посмотрю, что там в Библии пишут?»
Наугад прочитал я – и стыд ощутил –
За такую привычку-то взыщут!

«Иль не знаете то, что вы есть Божий храм,
И живёт Божий Дух в каждом лично?
Ты ж свой храм разоряешь курением сам,
Ибо святость – для Бога первична!»

В тот же миг – как ударило током меня,
С головы до подошвы пробило.
Стало так горячо, словно выпил огня,
И в груди сердце вдруг зачастило.

Тут же бросил курить, – не жалею о том,
Я стараюсь искать Божью волю:
Чтоб идти узким, тесным путём за Христом,
На земле этой быть светом, солью.

С той поры незаметно прошло десять лет
С возрастанием духа и веры:
Со Христом заключил я священный завет,
Бог даёт Духа жизни – без меры.

Но при этом Господь научает меня
Удаляться от знаний излишних,
И чтоб самое главное взял себе я:
Любить Бога и всех своих ближних.

С Божьей помощью понял я, в чём жизни суть,
И надёжно храню в своём сердце:
Должен каждый, смирившись, найти в Небо путь,
И войти туда в «тесные дверцы».

Слово Божие живо, доступно для всех,
Святой Дух открывает значенье:
Кто его соблюдает, – того ждёт успех,
Ибо к Богу его всё влеченье.

Но успех с Ним не в том, чтобы здесь долго жить,
И не в том, чтоб собрать всё богатство:
Наш успех состоит – чтоб с Христом разделить
Мир и радость Небесного Царства!

Вот, пожалуй, и всё, что хотел рассказать
О своём приближении к Богу,
Чтобы в Духе Святом все народы позвать
Ко Христу – на спасенья дорогу!!!

Аминь.


Смертнику помилование Божье (PDF)

Заказать эту брошюру можно по следующему адресу: Christliche Mission «Helfende Hand», Filiale Wienau, Johann Wiens, Schwalbenstr. 6, 56269 Dierdorf-Wienau (jwiens58@gmail.com)




детский христианский журнал



Eвангелие за колючей проволокой
Христианский журнал для заключённых и зависимых